Простые и вечные истины

«Жили-были. Книга для потомков» — так называется книга, написанная Александром Михайловичем Вединым.

Книгу в редакцию принесла сноха автора Валентина Егоровна Ведина, жена младшего брата Ведина Владимира, ныне покойного. Недавно она ездила в гости к родственникам в г.Барыш Ульяновской области и привезла в редакцию «Зари Приобья» подарок от А.М. Ведина — его дневники в двух книгах. Александру Михайловичу в этом году исполнилось восемьдесят лет, он описывает, как проживает день за днем. Вспоминает прошлое. Не унывает. От этих текстов веет жизнелюбием и оптимизмом. Из книги для потомков мы решили опубликовать те главы, в которых А.М. Ведин рассказывает о годах своей жизни на Алтае.

Здравствуй, Алтай!

Домой явился в полдень. Мама с Зиной, закончив стирку белья и уборку в избе, готовились к обеду. Начались вопросы, расспросы. Удовлетворен тем, что Зина и мама не возражали, а наоборот – соглашались с моим предложением поехать на новое место жительства, но с условием – сначала я должен поехать один. Познакомиться с условиями тамошней жизни, решить предварительно вопросы трудоустройства, проживания и все связанные с этим проблемы. Вечером с Зиной сходили к её родителям. Папаша и мамаша тоже согласились с предложенным мною и поддержанным мною и мамой вариантом.

-Люди вы теперь взрослые. Вполне можете действовать самостоятельно,- сказал папаша. – В связи с отъездом из дома на новое место всегда много беспокойства, переживаний. Не обойдется без этого и у нас с вами, но все будет зависеть в основном от самих вас, от вашего взаимопонимания и согласия. Жизнь же многих наших родных и близких людей показала, что никто из уехавших из нашей деревни не живет теперь хуже прежнего. Если все сделаете правильно, не будете мотаться из стороны в сторону, обойдется все хорошо. Мы вам этого желаем. Отговаривать вас не станем потому, что лучших вариантов на сегодня и на перспективу – нет. Дорога из нашего села Чириково Барышского района Ульяновской области до Алтая была длинной, несколько пересадок на поездах.

…Утром, около пяти, приехал в Барнаул. Кончились попутчики – остался один. Думай. Знакомься с обстановкой. Принимай решение. Устраиваюсь на диване в зале ожидания железнодорожного вокзала, облокачиваюсь на свой чемоданчик.

Надо бы заснуть хоть на часок, чтобы стряхнуть дремоту и непонятную усталость. Утро-то раннее. Куда пойдешь? Автовокзал с железнодорожным на одной площади, но он пока ещё закрыт. Откроется в семь часов.

Удалось немного вздремнуть. Сходил в туалет. Умылся холодной сибирской водичкой – малость взбодрился. Пока занимался утренними процедурами – автовокзал открыли.

Народу набилось, как сельди в бочку. Шумно. Зал гудит, как пчелиный улей. Среди пассажиров печальная молва: разыгрался сильный буран. Снежные заносы перекрыли все дороги – автобусные маршруты отменены. Даже на улицах краевого центра сугробы, но трамваи и автобусы пока курсируют. С трудом устраиваюсь в уголке зала ожидания. Рядом гнездятся пассажиры с большими чемоданами, узлами и даже сундуками. Догадываюсь – переселенцы. Окают по-волжски – значит, земляки. Интересуюсь: мои земляки – пензенцы. Одним надо продвигаться в Рубцовский район, другим в Кулундинский, третьим в Локтевский. А мне всего-навсего в Калманский – первый от Барнаула в сторону Алейска. Пензенцы торчат здесь уже третьи сутки – буран не пускает. Там на местах в степных районах, говорят, готовы принять, но автомашины пока не могут пробиться. Мне, казалось бы, гораздо проще – расстояние невелико, но и здесь бездорожье. Земляки-пензенцы рассказали о том, что накануне, а это дело было во вторник, они посетили крайсельхозуправление. Там работают представители от районов края – регулируют, так сказать, поток переселенцев из западных и центральных областей страны.

Попробую, однако, и я махну в это самое крайсельхозуправление, хотя никаким образом к статусу переселенца пока не отношусь. Маленький чемоданчик и тот оставил в камере хранения при железнодорожном вокзале.

Большой светлый зал краевого управления сельского хозяйства. Вдоль стены стоят столы. За ними кто на стуле, кто в кресле сидят солидные, представительные молодые люди. Это и есть представители районов края, уполномоченные управлять процессом по устройству переселенцев. Медленно, не торопясь, прохожу по ряду, читаю таблички. Вот что мне надо. Калманский район. На стене – карта с обозначенными на ней населенными пунктами, названиями хозяйств, размерами площадей сельхозугодий. Под картой – фамилия, имя и отчество представителя. Губасов Александр Архипович. Подхожу поближе. Представитель – молодой человек среднего роста, с темными волосами, маневренный и шустрый. В диагоналевом темно-синем кителе с откладным воротником. В бриджах такого же цвета и такой же ткани. В фетровых белых бурках с темно-коричневой окантовкой. Поднялся с кресла.

-Чем интересуемся, молодой человек? Чем-нибудь полезным?

-Самая большая польза от вас, Александр Архипович, будет получена, если удастся мне удачно определиться на жительство и трудоустроиться в вашем районе, — сказал я четко, на удивление себе, без малой доли смущения.

В эти минуты у стола, за которым сидел заместитель председателя Калманского райисполкома Александр Архипович Губасов, кроме меня никого не было.

Познакомились. Губасов – мой ровесник, словоохотливый собеседник, отлично умеющий вести разговор на любую тему. Он взял из моих рук документы, внимательно посмотрел.

-Очень хорошо сделал, что остановился у моего стола, — сказал Александр Архипович, возвращая мне просмотренные документы. – Шофер, строитель. Эти профессии по всей стране востребованы, а в нашем районе – особенно. Будет тебе, дорогой товарищ, неплохая работа, и с жильем решить вопрос поможем. Теперь же главное – надо устроить тезку на ночлег. Погода-то, видишь, как рассердилась. Буран перекрыл все дороги. Могу устроить тебя в дом колхозника. Это недалеко, поживешь там до субботы. Тогда уедем с тобой, машина за нами придет из района.

Воспользовавшись паузой, пока Губасов говорил по телефону, прикинул. Вторник сегодня. Надо жить здесь, в Барнауле, среду, четверг и пятницу. Три дня. А может, удастся на каком-то вездеходе или тракторе уехать, хотя бы до Шадрина, где живет мой «соблазнитель“ Костя Козлов. Поделился мыслью с Александром Архиповичем. Он согласился с моим мнением и сказал:

-Будь по-твоему. Сейчас езжай автобусом городского маршрута до седьмого магазина. Магазин этот стоит на выезде из Барнаула в сторону Калманки. Там и дожидайся попутного транспорта. Этот магазин перед большой дорогой обязательно посещают водители автомобилей, тракторов и гужевого транспорта. Интересуйся, спрашивай, навязывайся в попутчики. Может, и повезет. До Калманки не будет попутки – езжай до Шадрина. Заглянешь к своему земляку Константину Козлову. У него остановись. В субботу, к этому дню буран остановится, я поеду домой на машине. Обязательно загляну к устроившемуся переселенцу, и вместе с тобой поедем в Калманку.

Вариант, как я понял, самый подходящий. Слава Богу! Все идет ладно, благополучно. Вперед! К седьмому магазину.

Торговый зал в продовольственном магазине просторный. Левый угол, при входе в него, свободный от торгового оборудования, но не пустует. Здесь собралось человек двадцать, если не больше, ожидающих попутного транспорта. Буран заметно стих, погода выясняется, морозец усиливается. В самом уголке стоят двое мужчин. Толкуют между собой о строительных делах, одеты по-сибирски. В полушубках, в собачьих лохматых шапках-ушанках. В углу поставлены, один на другой два рюкзака. На них рукавицы-мохнашки – одна пара серая, вторая рыжая. Подходит к ним третий. Спрашивает, в какую сторону собрались ехать мужики.

-Не в Калманку ли? Нет, нам надо ехать ещё дальше – до Усть-Алейки.

-Значит, мои попутчики, — обрадовался я. Один из мужиков собрался выйти перекурить. Я придвинул свой чемоданчик к рюкзакам, направился с ним. Опускаемся с крыльца, прячемся от встречного ветра за стену, закуриваем.

-“Приму» куришь? – спрашивает меня.

-Да, привык к этой марке.

-А я вот к этой, нашей, бийской марке привык. Сигаретки махорочными называются, а прозваны термоядерными – за необыкновенную крепость, конечно. Угостись, — предлагает мне. Угостился осторожненько. Но и этого вдоволь хватило. Слезы из глаз полезли, дыхание перехватило – прозвище сигареткам дали соответствующее. Закурили, познакомились. Один из новых моих попутчиков – Яков Сидорович Иванов – на данный момент, как он сам заявил, плотник-шабашник. С бригадой плотников работает в Усть-Алейке – скотный двор в колхозе строит, а постоянно проживает в Барнауле. Приезжал на пару дней домой и задержался из-за непогоды.

-А ты, парень, я вижу, не из здешних? – спросил Яков Сидорович. – Одетый совсем не по-зимнему. Такие пиджаки, как на тебе, у нас московскими называют. В такой одежде к соседу добежать или в кино сходить можно, а ехать в дальнюю дорогу очень рискованно. В такую погоду застыть можно.

Перекурили раз. Постояли в магазине, еще раз вышли. Надвигались сумерки. Днем транспорта в нашу сторону не было. А ночью, по бездорожью, какой дурак поедет?

-Отложим, Саша, наше ожидание до завтра, а теперь направимся ко мне – ночевать у меня будешь. Опустимся от магазина под гору. А там совсем недалеко. От седьмого магазина до нашей Пролетарской улицы всего пять остановок.

Вот она – Пролетарская. Все дома частные, одноэтажные, деревянные. Домик Якова Сидоровича под номером 217, построенный им собственноручно из старых железнодорожных шпал и обшитый вагонкой снаружи, выглядит красиво. Карниз дома, оконные и дверные наличники – резные. Покрашены белилами с добавлением голубой краски. Стены дома зеленые – настоящий теремок. Дворик огорожен полутораметровым тесовым заборчиком. Он покрашен в светлокоричневый цвет. Со двора, к стене дома, пристроено небольшое шлакоблочное помещение.

-Это у меня котельная, — пояснил хозяин, открывая дверь жилища.

-Вот, Наташа, и приехали мы с Сашей. Это мой попутчик несостоявшейся нашей поездки – будет ночевать сегодня у нас. Завтра, если установится погода, выйдем еще раз на старт, к седьмому магазину.

…На следующий день добрался я до Шадрина, погостил у Кости Козлова. Погода утихомирилась. Облака поднялись высоко. Появилось солнце. Снегоочистительная техника сделала свое дело. Дорожное полотно чистое, просматривается отчетливо, автомашины идут вереницей, одна за другой – пробок и заторов нет. Целый час стоял на сельском перекрестке. Машины, в основном, трехосные вездеходы. Часть подруливает к продовольственному магазину. Водители и пассажиры, торчавшие в кабинах больше суток, получили возможность купить продукты, забежать и быстро пообедать в столовой, разместившейся по соседству с продмагом. Мне ни в одно из этих помещений заходить не надо. Все обходится хорошо и складывается пока удачно. Добрые люди угощают, питают, на ночлег устраивают – нет проблем ни больших, ни малых. Сейчас главная задача – дождаться Александра Архиповича и уехать с ним до райцентра.

Там, как он мне обещал, все вопросы, касаемые переселения, будут решены положительно. Если бы знал, что Губасов не задержится в Барнауле допоздна, мог бы ждать его здесь, у продмага – на самом бойком месте этого отрезка дороги, но и договоренность нарушать нельзя. Хотя не хочется надоедать Козловым своим длительным присутствием, но придется пойти к ним и ждать Александра Архиповича у них. Договорились, значит, переиначивать не полагается. Направляюсь обратно к Козловым. Чемоданчик мой стоит по-прежнему у дверного порога. Хозяйка дома одна. В избе пахнет свеклой.

-Запах противный? – спросила она.

-Нет, почему же. Обыкновенный запах полезного продукта. У нас в деревне, в годы моего детства, такой запах стоял без малого в каждой избе. Пареная свекла была постоянной начинкой для пирогов. С ней делали бутерброды, намазывая на куски суррогатного, из картошки пополам с лебедой, хлеба. Из неё делали квас пенистый, как «Жигулевское» пиво. Резали кусочками, а затем с подвяленными в нежарко натопленной печке пили чай. А называли такой продукт просто и понятно – курага.

Я хочу из этого продукта, — сказала хозяйка, — сделать новый напиток. Рецепт мне здешние женщины подсказали.

…Дождался я заместителя председателя райисполкома и мы отправились в путь на шустром ГАЗ-69. Дорога была чистой и открытой. Колонна машин рассосалась. Погода установилась тихая. Преодолев лог, вырвались на степной простор. Уходит в даль ряд телеграфных столбов, а справа и слева бесконечные поля. Вдоль дороги – глубокие сугробы, а дальше местами чернеет пашня. Сильные ветры стащили верхний слой почвы, смешали снег с земляной пылью. Отчего придорожные сугробы на отдельных участках сделались темно-серыми. Дорога пошла под уклон. Внизу, подобно большой птице с перекошенными крыльями, распласталось село.

-Въезжаем в Бураново, — говорит Губасов. – Колхоз «Путь Октября» — хозяйство по площади сельхозугодий и экономическим показателям – среднее. Земельная площадь более двенадцати тысяч гектаров. Скоро она заметно расширится за счет освоения залежных земель.

…Наш ГАЗ-69 спустился под гору.

-Вот она, наша речушка – Марушка, — говорит Александр Архипович, — видишь на том берегу домишки? Калманка начинается.

В райцентр въехали при электрическом освещении. На втором этаже деревянного здания райисполкома свет горел в одном помещении – в приемной. Остался один дежурный. Водитель наш, Игорь, поехал ставить машину в гараж.

В приемной дежурил молодой человек – парень примерно моего возраста.

-Знакомься, Александр Михайлович, это наш председатель районного комитета ДОСААФ – Иван Данков. Что нового в нашем райцентре? – спросил Губасов.

-Особых изменений не произошло – все в порядке, — ответил Данков.

-Если кто-то  позвонит по делу, я у себя, — сказал зам. председателя райисполкома, — а пока позвони Курнаеву – скажи, чтобы сейчас же связался со мной.

Мы вошли в кабинет. На столе старинного образца под светло-коричневым лаком, покрытым зеленым сукном и прижатым большим листом стекла, большой чернильный прибор. На нем – деревянная резная шкатулочка с воткнутыми вверх перьями ручками и аккуратно заточенными карандашами. Солидная папка с бумагами, застегнутая на защелку. Сверху на ней отдельные листки: графики, сводки, докладные записки, справки. Губасов глянул на все это хозяйство, сел в старое, обтянутое кожей кресло. Мне предложил сесть на диван.

Раздался мелодичный телефонный звонок. На проводе Александр Курнаев. Разговор начался без вступления.

-Александр Сергеевич, — сказал Губасов, — сообщаю интересную для вас новость. Привез в наш колхоз новую кадру. Молодой, но уже опытный мастер-строитель. Он же шофер второго класса.

-А где он сейчас?

-Да здесь же, вот он, у меня в кабинете.

-Хорошо, — сказал Курнаев, — пусть подождет. Сейчас мой заместитель подъедет к вам и привезет его ко мне.

-Так перевел мне Александр Архипович разговор с Курнаевым.

-Будьте спокойны, Александр Михайлович, все будет хорошо. От райисполкома до Курнаева ехать совсем недалеко – не больше трех километров. По ту сторону речки Калманки расположен поселок Троицк. Темно сейчас, а то бы из окна увидел. В Троицке правление колхоза «Большевистская смена». Председатель колхоза Александр Сергеевич Курнаев до недавнего времени работал главным агрономом крайсельхозуправления. А теперь вот третий год руководит «Большевистской сменой».

Меньше чем через час приехал на пегой лошадке заместитель председателя колхоза Михаил Яковлевич Савченко.

-До завтра Александр Михайлович мог бы остановиться у меня, — сказал Губасов. – К сожалению, обстановка моя семейная складывается неудачно: дома тяжелобольная теща, а теперь вот третий день гриппует супруга.

-Не беспокойся, Александр Архипович, — говорю Губасову, — поедем с Михаилом Яковлевичем на встречу с председателем. Узнаю конкретно о том, что предвидится касательно моего трудоустройства и жилья. Пора сообщить обо всем домой. Мать и супруга беспокоятся, а я уехал – и молчок.

Всю дорогу от райисполкома до дома Курнаева ехали рысью. Приехали к председателю около восьми часов вечера. В приземистом бревенчатом пятистенном доме две избы. Перед входом с крыльца в коридор нас встретила женщина в пальто с лисьим воротником и в пуховом платке.

-Милости просим, гости дорогие,- сказала она, — проходите в комнату, раздевайтесь.

В комнате нас встретил хозяин. Мужчина лет пятидесяти, круглолицый, коренастый, русоволосый, с редкой, едва заметной сединой. В теплой нательной рубашке и пижаме. Видимо, после бани. Поздоровались, Я пожелал легкого пара и представился. Тем же ответили и хозяева. Он – Александр Сергеевич, она – Дарья Федоровна.

-Александр Сергеевич, может, Александра Михайловича на ночлег к Наталье Небогиной устроить? – спросил зам. председателя. – Места свободного у нее хватит – две кровати свободны и продукты имеются.

-Нет, Михаил Яковлевич, — отговорил своего зама Курнаев. – Нам до утра переговорить надо по многим вопросам. Надо принимать действенные меры по трудоустройству и жилью.

-Наша беседа с председателем продолжалась далеко за полночь. Я рассказал о себе. Александр Сергеевич говорил о своей жизни. Родился он на Алтае в большой крестьянской семье. С детских лет трудился с отцом: пахал землю, выращивал хлеб. Маховой пилой пилил из бревен доски, плотничал. Успешно закончил рабфак, в двадцать четыре года возглавил в селе коммуну. Закончил сельскохозяйственный институт, академию имени Тимирязева. Работал в районе главным агрономом. В конце 1949 года был назначен главным агрономом крайсельхозуправления. Начальствующая должность не устраивала Курнаева. Указания, распоряжения, различного рода рекомендации, спускаемые в объемистых бумагах по инстанциям в районы, колхозы и совхозы, не удовлетворяли высокого, околохозяйственного чиновника. По стране из центра пошло течение, направленное на укрепление колхозов и совхозов. Втянулся в этот водоворот и Александр Сергеевич Курнаев. Опытный руководитель, наставник, организатор и воспитатель не мог остаться в стороне и быть простым свидетелем событий.

-В настоящее время правление колхоза главное внимание уделяет комплектованию кадров, специалистов, — говорил Александр Сергеевич, — стремится к тому, чтобы каждый участок колхозного производства возглавлял человек, способный не только сам выполнять возложенную на него работу, но и сумел организовать тех, кто рядом с ним трудится. Вижу, например, предчувствую и надеюсь, что у нас с вами это получится. Насчет вашего трудоустройства хочу сразу сказать: как только возвратитесь к нам в колхоз с семьей, сразу возглавите бригаду строителей. Плотников-то в нашем Троицке, как говорится, раз, два и обчелся. Мужиков же, умеющих дрова для печки рубить, десятка три наберется. Говорят, медведей учат, а мужики, если пожелают, без сложностей плотничать и печки из кирпича ложить научатся. Главное, чтобы среди этих мужиков два-три плотника и печников столько же было. В настоящее время мужики-то, в основном, в лесу находятся – задачу очень важную решают.

В Боровлянском лесхозе нашему колхозу делянку хвойного леса отвели. Сосны мощные, многие даже слишком – в два-три обхвата. Пилами полутораметровыми мужиков вооружили – иначе хода не хватает, чтобы с корня спилить. Мужикам для работы ударной все условия создали. От дома до делянки более шестидесяти километров. По нашим масштабам расстояние небольшое. Михаил Яковлевич раз в три дня, как по расписанию, на вверенном ему пегасе к мужикам наезжает. Продукты регулярно доставляет. Понятное дело, занятые тяжелым физическим трудом должны питаться калорийной пищей и по полной программе. Вот и курсирует мой зам, аккуратно доставляя мужикам-лесорубам мясо, овощи, крупы. В числе прочих продуктов – водка. Ее Савченко привозит по субботам из расчета бутылку на двоих, а старшина Маслаков выдает ее по субботам – после бани. Живут лесорубы в лесхозовском бараке. В условиях, приравненных к общежитиям промышленных предприятий, с заметно улучшенным продовольственным обеспечением. Повар-то наш, бывший морской, то есть флотский кок, обеды готовит по высшему разряду.

Перед приездом лесорубов в делянку колхоз капитально отремонтировал пустующий с прошлого года барак, кухню, столовую. Лесорубы трудятся по-ударному. Их задача – заготовить до первого марта 1500 кубометров деловой древесины. Судя по нынешним темпам, намеченная программа будет выполнена досрочно. Вторая половина операции не менее сложная. В течение марта весь заготовленный лесоматериал предстоит обязательно вывезти и доставить в колхозный склад. Любое промедление может сорвать все наши планы по строительству. В апреле зимние лесные дороги рухнут. Обь разольется по всей пойме, и заготовленные бревна останутся в лесу. Это значит, нам необходимо форсировать заготовки и закончить их как можно быстрее.

— Теперь, кажется, Александр Михайлович, представляешь приближающийся фронт строительных работ. Задачу предстоит решать сложную, но наши люди способны решить ее. Понимаю, Александр Михайлович, что тебе и твоей семье придется особенно сложно. Без нормальных бытовых условий у человека не бывает большого стремления трудиться с высокой отдачей. Хочу в связи с этим посоветовать. Не впадайте в панику. Идеальных условий в связи с переездом на новое место работы и жительства добиться удается не всегда. Не обойдется без осложнений и у вас. Поверьте мне – это временное явление. Временное жилье для вашей семьи мы найдем. А через год, как минимум, построим новый добротный дом. Уже есть правительственное постановление и решение крайисполкома. Вам, как новоселам, отпускается пятьдесят кубометров леса на корню – бесплатно. Если немного не хватит для отделочных работ – выпишем дополнительно.

На строительство дома государство выделяет вам кредит в десять тысяч рублей, с погашением тридцать процентов. Для создания личного хозяйства вы получите от колхоза безвозмездную помощь: пару овец, десяток кур и необходимое количество кормов для содержания живности.

Говорите, что у вас на родине в хозяйстве имеется корова – и здесь обойдется без осложнений. Вы сдадите имеющуюся у вас корову в заготскот по месту жительства, получите квитанцию. Приедете, сдадите этот документ и получите на нашей колхозной ферме буренку по вашему выбору.

Наша беседа закончилась поздно ночью.

На следующее утро председатель познакомил с активом.

— Вы не смущайтесь, Александр Михайлович, с этими людьми – нашими специалистами – скоро познакомитесь. Они с вами, а вы с ними будете как свои. Вот, товарищи, к нам пришло пополнение. Перед вами Ведин Александр Михайлович. Прибыл с берегов Волги. Думаю, что на берегах Оби и Алея ему будет не хуже. По предварительным данным, работать в нашем хозяйстве будет бригадиром строительной бригады. Приехал к нам всерьез и надолго. Сегодня и завтра присмотрится к нашей местности, оценит обстановку, а потом поедет за семьей. Семья состоит из четырех человек: сам, мать, жена с сестрой. Сейчас мы оперативно, как всегда, проведем планерку, а пока информация к размышлению для каждого присутствующего. Давайте, товарищи, прикинем, чем мы можем помочь Александру Михайловичу в смысле жилья. Вы хорошо знаете людей в поселке. Может, у кого-то есть возможность поделиться временно жилплощадью? Надо же человеку помочь?

Планерка закончилась. Специалисты и руководители среднего звена разошлись по объектам. Остались в кабинете председателя кроме Курнаева и меня еще трое: бригадир первой полевой бригады Василий Бердников, потерявший на фронте левую руку выше локтя, Семен Буданцев – заведующий молочно-товарной фермой, Илья Сидякин – заместитель главного бухгалтера колхоза.

— У вас, товарищи, еще какие-то вопросы есть? – спросил Курнаев.

— Вопрос у каждого из троих один, — ответил за всей Василий Бердников, — как помочь Ведину в поиске квартиры. У меня как раз есть предложение обратиться с этим вопросом к Анне Толстопятовой. Женщина одинокая. Был у нее один сын, помните, наверное, погиб прошлой зимой. Поехали мужики в пойму Оби за сеном на четырех подводах, в том числе и сын ее. Поднялся буран, сбился обоз с дороги. Парнишка отстал, больше суток бродил по сугробам, выбился из сил. Трое выжили, а восемнадцатилетний паренек, сын Анны Толстопятовой – погиб. До сих пор страшно тяжело переживает женщина. Извелась, похудела, едва ноги передвигает.

— Недавно с ней разговаривал. Погибаю, говорит, от тоски и печали. Одна-одинешенька, хоть бы квартирантов Бог послал. С ней надо поговорить.

Александр Иванович достал из кармана записную книжку, записал.

— Вот хороший кандидат, — встрепенулся Сидякин, — недалеко от Толстопятовой Аннушки живет дед Филипп Тюменцев. Пожилой старик в пятистенном доме один остался. Сын на Дальнем Востоке каким-большим флотским начальником службу несет. Дед сам рассказал. Дочь у него еще есть. В Барнауле живет. Учительницей средней школы работает. Одну половину вполне уступить за хорошую плату может, хотя бы до лета.

(Продолжение следует).

08.11.2011, 3265 просмотров.

Имя

E-mail

Тема

Комментарий

Показать другие цифры
Введите цифры, показанные на картинке: